Эмили с легкостью могла прочесть мысли этих леди и испытывала к ним что-то сродни жалости. Как долго еще предрассудки будут властвовать над чувствами? Сама она, конечно же, последовала совету тетушки Розалин и старалась улыбаться как можно радостнее и не переживала по поводу припухших глаз. Доктор Вуд осведомился о ее здоровье, но его больше беспокоила ее хромота, нежели состояние ее нервов. Леди Гренвилл тепло поблагодарила старого друга за заботу и поздравила будущего дедушку со скорым появлением на свет маленького Говарда.

– Сьюзен выглядит прелестно, – сказала она.

– Согласен, она переносит свое особенное положение лучше, чем ее подруга, наша дорогая миссис Пейтон, – доктор Вуд всегда испытывал расположение к легкомысленной и эгоистичной Дафне. – И она была так рада приехать на этот чудесный праздник!

– Не повредят ли танцы ее состоянию? – Эмили искренне надеялась, что ее подруга повеселится сегодня без ущерба для своего здоровья.

– Уверен, что они пойдут ей только на пользу, – успокоил ее доктор Вуд. – В последние дни погода была неподходящей для прогулок, и нашей бедной девочке пришлось провести дома слишком много времени, от чего она начала превращаться в раздражительную и капризную особу. Мы с Генри развлекали ее как могли, но она не так любит решать анаграммы, как я, и начинает зевать за лото и картами, которые ей предлагает муж. Так что я очень рад, что она может провести этот вечер в Гренвилл-парке с друзьями, танцуя и болтая! А вот вид миссис Стоунвилль, боюсь, я не назвал бы цветущим.

Эмили печально кивнула. Сегодня она еще не успела переговорить с Джейн, но заметила безрадостный вид подруги. Миссис Стоунвилль приехала только с братом, ее супруг, вероятно, остался в Лондоне заниматься своими делами. Вот только в чем состояли эти дела? И стоили ли они слез бедняжки Джейн?

– Мне очень жаль, если миссис Стоунвилль не нашла в браке то счастье, которого заслуживает, – доктор Вуд озабоченно покачал головой. – Вы ведь простите мне эти слова, я так люблю вас всех, мои милые юные леди!

– О, мы очень ценим вашу дружбу и ваше сочувствие. – Эмили проводила взглядом мистера Риддла, который явно намеревался пригласить Джейн на следующий танец. – И хотела бы я опровергнуть ваши слова, но, боюсь, не могу. Мистер Эдмунд Стоунвилль оказался не тем человеком… Он совсем не ценит достоинства своей жены.

– Мне грустно это слышать, – старый доктор тоже посмотрел на миссис Стоунвилль и Риддла. – Может быть, вашей подруге стоит пожаловаться своему отцу?

– Джейн слишком горда, чтобы жаловаться. Или дело в том, что мистер Несбитт не поймет ее жалоб. Она вышла замуж за человека, который идеально подходит на роль ее супруга – так считает ее отец. Они оба сами ведут дела и, скорее всего, мистер Несбитт не увидит ничего плохого в том, что Эдмунд оставляет жену дома, пока сам занят в конторе.

– Это не показалось бы странным в кругу дельцов, но мистер Стоунвилль женился на дочери джентльмена, – возразил доктор Вуд. – К тому же совсем недавно. Молодожену не положено пренебрегать прелестной женой.

Эмили была согласна с этим утверждением, вот только, что она могла сделать? Самой поговорить с мистером Несбиттом? Навряд ли Джейн понравится это вмешательство в ее жизнь, но она простит подругу. Или лучше начать с Эдмунда Стоунвилля? Почему бы и нет, Эдмунд был связан с семьей Эмили еще до знакомства с Джейн.

Доктор Вуд прервал ее размышления.

– Ваш супруг тоже вызывает у меня беспокойство. Мы давно привыкли к его серьезному виду, но сегодня он кажется излишне мрачным. Понимаю, путешествие измотало его, но ваш брат от души развлекается, словно уже забыл о поездке. Хорошо бы и лорду Гренвиллу последовать его примеру.

Реджинальд в противоположном углу залы развлекал какими-то историями группку молодых леди, но в основном его улыбки предназначались мисс Оуэнс. «Как хорошо, что я пригласила ее! Кажется, тетушка Розалин была права, когда еще осенью предполагала особое отношение Реджи к этой девушке! Как было бы хорошо, если б он сделал предложение! Матушка за свадебными хлопотами сразу же забыла бы о своем плохом самочувствии».

Лорд и леди Уитмен не приехали на бал, и сейчас Эмили не считала справедливым обвинять матушку в нежелании встречаться с леди Боффарт и воспитанницей своей дочери. Как бы леди Уитмен ни относилась к Люси Хаттон и своей кузине, побывать на празднике в честь возвращения своей младшей дочери не только из свадебного путешествия, но и из небытия ей помешало единственно состояние ее здоровья.

– Вчера Уильям навещал свою бабушку, – откликнулась Эмили на слова доктора Вуда. – Думаю, его расстроил ее болезненный вид.

Она не сказала, что по дороге лорд Гренвилл собирался заехать на ферму Колтона – он сообщил об этом за завтраком. Вернулся Уильям слишком поздно, чтобы увидеться с женой, или же продолжал сердиться и не захотел говорить с ней. Эмили подозревала вторую причину. Пока не вернулась из Гринвича леди Боффарт, Уильям не появлялся в столовой, и его супруга завтракала и обедала только вместе с детьми. Так или иначе, лорду Гренвиллу придется с ней объясниться, она должна знать, чем закончилась его поездка к миссис Бренсвик.

– Тогда я могу его понять, – доктор сочувственно вздохнул. – Леди Пламсбери – сильная женщина, и мы все полагали еще много лет видеть ее в добром здравии. Несмотря на ее возраст, удар оказался внезапным для нас, и прежде всего для вашего супруга. Он привык видеть свою бабушку полной сил, преисполненной планов и намерений…

– Так оно и есть, – снова согласилась Эмили. – Уильяму придется смириться с тем, что леди Пламсбери не вечна. Боюсь, за те несколько недель, что он путешествовал, состояние его бабушки могло измениться.

– Я навещал ее недавно, – заметил доктор Вуд. – И не заметил особенных перемен. Сила ее духа по-прежнему огромна, и она все так же неутомима в том, что касается собственности.

– Эмили, ты должна потанцевать со мной, не будем нарушать нашу традицию, – перед диваном возник Генри Говард, как и Ричард Соммерсвиль, считавший себя лучшим другом леди Гренвилл.

Молодая женщина извинилась перед своим собеседником, старый доктор с улыбкой принял извинения и сказал, что предпочитает любоваться тем, как она танцует, нежели тем, как сидит на диване и слушает речи старика.

– Когда ожидать визита твоих родителей?

Эмили надоели обеспокоенные взгляды, которые на нее бросал Генри, и она решила отвлечь его. В отличие от Соммерсвиля, Говард не пытался говорить с ней о романе лорда Гренвилла и миссис Рэйвенси, ведь Генри приходился Уильяму кузеном, но это не означало, что его не огорчают эти гадкие слухи. Леди Гренвилл немало поспособствовала браку Генри и Сьюзен, за что Говард был ей признателен, но его молчаливое сочувствие раздражало.

– В начале апреля, – Генри с готовностью подхватил предложенную тему, но его добродушное жизнерадостное лицо сразу вытянулось – уж очень суровый нрав был у его матушки. – Моя мать хочет убедиться, что у Сьюзен есть необходимый комфорт для благополучного течения…

Он не сказал «беременности», и леди Гренвилл слегка улыбнулась – вот еще одна жертва предрассудков! А ведь Генри еще так молод…

– С дядюшкой-доктором? Даже твоя мать должна признать, что миссис Генри Говард очень повезло, она может совершенно не тревожиться о своем здоровье!

– Ты ведь знаешь, ее кузина умерла во время родов… – все-таки Генри не безнадежен! – И Сьюзен время от времени со страхом заговаривает об этом, но и я, и дядюшка Энтони стараемся успокоить ее.

– После того как у Пейтонов появится ребенок, Сьюзен успокоится и будет думать только о том, как это чудесно – держать на руках малыша… – Эмили сдержала вздох, чтобы еще больше не огорчать друга. Неужели ей самой так и не познать радость материнства? Да, у нее есть Лоренс, Люси, и, как она надеялась, появится малышка Эйприл. И все же ей бы хотелось, чтоб у нее был и ее собственный ребенок. Не последовать ли примеру Уильяма и не завести роман? Не ради чувств, что бы там ни говорила леди Боффарт о новой любви, а ради ребенка? Вот только она уже не так молода и никогда не была красивой, чтобы вместо старых друзей около нее появлялись новые поклонники…